На станции Панки дарили тумаки,
А маки у макаки краснели словно раки
В борще у дяди Яки
с соленым огурцом,
И не было печали,
И песни про качели
И сельдь плыла в стакане
Не в этом и не в том.
И том написан первый,
В том доме жил неверный,
Но верный тумакам,
Любил в Панках быть трезвым,
А может и не трезвым,
Но в сельди с огурцами,
Гнал от себя печаль.
И вот в дождливый полдень,
В туманном полуутре,
Средь пропеваний Сутры,
Явился глас ему,
Не первый и не пятый, и даже не девятый,
А сразу двадцать первый!
Пошел он с ним к куму.
Конечно посидели,
Борща и раков съели,
И нараспев отправились на станцию Панки,
А там средь дум печальных,
Влача тележки с скарбом,
Веселые старушки всех посылали матом
И подбегая сзади давали всем пинки!
Весна журчит ручьями,
Псих радостно смеется,
Кот панковский шерстится
И соловей поёт.
Вода омоет цепи мгновений долголетий,
В Панках меж шпал и рельсов
Средь бивней у слонов!
